Суперсила бывает не только у героев комиксов. Есть необычные люди, которых не берут ни холод, ни змеиные укусы, ни отсутствие кислорода.
Ядовитый коктейль
Калифорнийский музыкант Стивен Людвин обожает змеиный яд. «Для меня он как кофе, — говорит американец. — Дает мне заряд энергии». У него дома живут 17 змей, и все они, кроме пары древесных питонов, смертельно ядовиты. Людвина это не смущает. Он делает себе ядовитые инъекции почти тридцать лет.
Все началось в детстве, когда отец отвел его в серпентарий Майами. Директор учреждения изготавливал противоядия и заодно колол яд себе, чтобы выработать иммунитет от укусов. Это произвело на мальчика неизгладимое впечатление. «Он утверждал, что никогда не болеет, и в итоге дожил до ста лет, — рассказывает музыкант. — Я навсегда это запомнил».
В 1987 году Людвин переехал в Лондон и устроился там в фирму, торгующую кобрами и гремучими змеями. Именно тогда он сделал себе первый ядовитый укол. С тех пор так и колется, и ни разу об этом не пожалел. Хотя однажды чуть не погиб: в 2008 году он по ошибке смешал слишком мощный коктейль из ядов гремучей змеи, гадюки и центральноамериканского ботропса.
Людвин считает, что инъекции помогают ему сохранять молодость. Он 13 лет не болел гриппом и в свои 50 выглядит максимум на 35. «Я в самом деле верю, что натолкнулся на что-то интересное», — говорит он.
В отличие от Людвина, ученые из Копенгагенского университета не просто верят — они это знают. Людвин, вернее, его кровь — вот что по-настоящему очень интересно. Скорее всего, второго человека, который с таким упорством накачивает свои вены змеиным ядом, на земле нет. Исследователей крайне волнуют его антитела. Не исключено, что из них удастся получить новые перспективные противоядия.
По просьбе медиков Людвин третий год тщательно документирует тип и количество впрыскиваемого яда. Кроме того, четыре раза в год он летает в Копенгаген, чтобы сдать кровь и образцы костного мозга. Когда у ученых наберется достаточно биоматериала, они попытаются изолировать вырабатываемые Людвином антитела и испытают их реакцию на различные яды.
Запах недуга
Однажды гражданка Великобритании Джой Милн заметила, что ее супруг стал пахнуть немного иначе. Она не придала этому значения и заподозрила неладное лишь много лет спустя, когда мужу поставили диагноз: болезнь Паркинсона. В благотворительной организации, которая помогает тем, кто страдает этим недугом, Милн встретила других людей с тем же запахом, и они тоже были больны.
Но никто ничего не чувствовал и не верил в реальность этого запаха. В 2012 году Милн пришла на лекцию нейробиолога Тила Куната. Дождавшись окончания, она сообщила ему, что способна унюхать людей, болеющих Паркинсоном еще до диагноза. Нейробиолог тоже не воспринял ее слова всерьез.
Но после беседы с коллегой изменил свое мнение. Он отыскал Милн, показал ей двенадцать маек и попросил определить, какие носили люди, страдающие болезнью Паркинсона. Она без труда отобрала семь маек с хорошо знакомым ей запахом. Это произвело впечатление: она ошиблась только с одной майкой.
А через год выяснилось, что и там ошибки не было: у владельца седьмой майки тоже нашли болезнь Паркинсона. Милн поставила диагноз раньше, чем врачи. Как ей это удалось?
Исследователи выяснили, что сильнее всего запах болезни ощущается не в области подмышек, а на воротнике. Предположили, что его источник — сальные железы. О том, что болезнь Паркинсона влияет на выделение кожного сала, медики узнали почти век назад. О накапливающемся в коже больных белке альфа-синуклеине, который мог вызывать запах, медики тоже знали, но никому не приходило в голову связать эти факты.
Теперь ученые пытаются превратить уникальную способность Милн в технологию диагностики болезни Паркинсона. Если это удастся, врачи смогут начинать лечение на самых ранних стадиях, когда симптомы недуга еще не проявились.
Ледяной человек
Голландец Вим Хоф в 17 лет увидел замерзшее озеро и почувствовал непреодолимое желание окунуться в ледяную воду. Он так и сделал, обнаружив, что холод ему совсем не страшен. С тех пор миновало сорок лет, но Хоф продолжает демонстрировать поразительную морозоустойчивость.
В 2007 году голландец отправился за Полярный круг, разулся и босиком пробежал 21 километр по снегу, температура которого составляла минус 35 градусов. Спустя два года он в одних шортах забрался на вершину горы Килиманджаро. Затем решил повторить свой арктический марафон и пробежал 42 километра при двадцатиградусном морозе. А в 2011 году провел почти 113 минут в резервуаре, доверху набитом льдом. Достижение занесли в Книгу рекордов Гиннесса.
Голландец считает, что сумел развить врожденные способности при помощи дыхательной техники Туммо, которую изобрели тибетские йоги. Книга Хофа «Стать ледяным человеком» полна эзотерическими рассуждениями и отсылками к Бхагавад-гите. «Если вы способны научиться использовать свой разум, возможно все», — пишет он.
Как ни странно, ученые считают, что в этом суждении есть доля правды. Исследователи из Неймегенского университета поставили эксперимент: ввели морозоустойчивому голландцу токсин, вырабатываемый кишечной палочкой. Обычно он вызывает симптомы, напоминающие грипп: повышенная температура, озноб, головная боль. У Хофа все это почти не проявилось.
Затем опыт повторили на добровольцах. После обучения методу Хофа они легче переносили токсин, чем контрольная группа. Авторы исследования склоняются к выводу, что предложенные голландцем дыхательные упражнения позволяют управлять иммунной реакцией организма.
Последний кислород
В марте 2016 года фридайвер Бранко Петрович из Сербии поставил мировой рекорд: он задержал дыхание, нырнул под воду и провел там 10 минут 14 секунд. Обычному человеку без воздуха трудно продержаться и 30 секунд, но Петрович — не обычный. Он учился нырять и задерживать дыхание с пяти лет. В 16 занялся подводной охотой и бросил ее только ради того, чтобы стать профессиональным спортсменом.
Ученых давно интересует, как ныряльщикам удается столь долго обходиться без кислорода. В общих чертах механизм ясен давно. В холодной воде сердцебиение у человека замедляется, сосуды сужаются, а кровь из конечностей перенаправляется к мозгу и сердцу.
Увы, энергии и кислорода, которые удается сберечь таким образом, на десять минут никак не хватит. За это время мозг ныряльщика должен был бы получить непоправимые повреждения, но этого не происходит. Почему? Ответ на этот вопрос пытается найти профессор физиологии из Сплитского университета Жейко Дуйич.
Он обнаружил, что при недостатке кислорода у ныряльщиков наблюдаются непроизвольные спазмы наружных межреберных мышц и диафрагмы, сначала слабые и редкие, затем все более сильные и частые. Это позволяет организму добраться до остатков воздуха, еще оставшегося в легких.
Дуйич надеется, что существует способ запустить этот защитный механизм в других ситуациях — например, при сердечном приступе. Это могло бы сохранить жизнь миллионам человек.
Источник: http://earth-chronicles.ru/news/2017-03-02-101982
